Рицка хочет вспомнить… Он пришел в этот дом один. Память утекала сквозь пальцы, как вода. Со временем стали проступать осколки воспоминаний его прошлой жизни, но он никак не мог соединить их вместе. Там, где должна была быть связь, её не было. И всё, что оставалось Рицке, это перебирать свои воспоминания, как хрупкие стеклянные шарики. Некоторые из них потускнели, большинство было разбито или треснуло. Но остался один бережно хранимый осколок. Рицка не помнил – когда, не помнил – по какому случаю, не помнил – с кем. Зато он отчетливо помнил улыбку своего старшего брата, его светящиеся весельем тёмные глаза и смех. Такой заразительный смех, которому невозможно противостоять. Так, как и его брату. Смех, который пробирается внутрь и заставляет отвечать, которому не хочется сопротивляться. Такой… родной. Сейчас в этом доме, давно отвыкшем от звуков жизни, Рицке чудиться его прошлое - отголосок давно отзвучавшего смеха. Ему нечего здесь делать, он давно попрощался с братом, но в груди давит, дышится с трудом, а в ушах звучит и звучит тот, другой смех - последний смех брата.
Рицка хочет вспомнить…
Он пришел в этот дом один. Память утекала сквозь пальцы, как вода. Со временем стали проступать осколки воспоминаний его прошлой жизни, но он никак не мог соединить их вместе. Там, где должна была быть связь, её не было. И всё, что оставалось Рицке, это перебирать свои воспоминания, как хрупкие стеклянные шарики. Некоторые из них потускнели, большинство было разбито или треснуло. Но остался один бережно хранимый осколок. Рицка не помнил – когда, не помнил – по какому случаю, не помнил – с кем. Зато он отчетливо помнил улыбку своего старшего брата, его светящиеся весельем тёмные глаза и смех. Такой заразительный смех, которому невозможно противостоять. Так, как и его брату. Смех, который пробирается внутрь и заставляет отвечать, которому не хочется сопротивляться. Такой… родной.
Сейчас в этом доме, давно отвыкшем от звуков жизни, Рицке чудиться его прошлое - отголосок давно отзвучавшего смеха. Ему нечего здесь делать, он давно попрощался с братом, но в груди давит, дышится с трудом, а в ушах звучит и звучит тот, другой смех - последний смех брата.
…или забыть.
Заказчик восторженный, обыкновенный.
руки перестали дрожать, валерьянку больше не пью)